Мы не знаем того часа, когда ребенок стал юношей, но знаем, что бывший ребенок уже не может играть в игрушки; так же мы не можем назвать того года, десятилетия даже, во время которого люди христианского мира выросли из
прежней формы жизни и перешли в другой, определяемый их религиозным сознанием, возраст, но не можем не знать, не видеть того, что люди христианского мира уже не могут серьезно играть в завоевания, в свидания монархов, в дипломатические хитрости, в конституции, с своими палатами и думами, в социал-революционные, демократические, анархические партии и революции, а главное, не могут делать всех этих дел, основывая их на насилии.
Неточные совпадения
— Да не беспокойтесь же о
форме, — перебил Порфирий с
прежнею лукавою усмешкой и как бы даже с наслаждением любуясь Раскольниковым, — я вас, батюшка, пригласил теперь по-домашнему, совершенно этак по-дружески!
Но ведь вот что при этом, добрейший Родион Романович, наблюдать следует: ведь общего-то случая-с, того самого, на который все юридические
формы и правила примерены и с которого они рассчитаны и в книжки записаны, вовсе не существует-с, по тому самому, что всякое дело, всякое, хоть, например, преступление, как только оно случится в действительности, тотчас же и обращается в совершенно частный случай-с; да иногда ведь в какой: так-таки ни на что
прежнее не похожий-с.
Но все это была только одна
форма:
прежнего Ляховского больше не было.
Конечно, свидетели и современники старых порядков могут, до известной степени, и в одном упразднении
форм усматривать существенный прогресс, но молодые поколения, видя, что исконные жизненные основы стоят по-прежнему незыблемо, нелегко примиряются с одним изменением
форм и обнаруживают нетерпение, которое получает тем более мучительный характер, что в него уже в значительной мере входит элемент сознательности…
Однако она делала эти отказы в такой
форме, что Порфирьев не только не отчаялся в успехе, но продолжал по-прежнему дружески посещать дом Величкиных.
Итак,
прежнее московское благополучие перешло ныне в Париж. Конечно, оно выразилось не в тех простодушно ясных
формах, в каких проявлялось на полном, как чаша, дворе пензенского гражданина, но все-таки достаточно определенно, чтоб удовлетворить самым прихотливым требованиям.
Сущность всякого религиозного учения — не в желании символического выражения сил природы, не в страхе перед ними, не в потребности к чудесному и не во внешних
формах ее проявления, как это думают люди науки. Сущность религии в свойстве людей пророчески предвидеть и указывать тот путь жизни, по которому должно идти человечество, в ином, чем
прежнее, определении смысла жизни, из которого вытекает и иная, чем
прежняя, вся будущая деятельность человечества.
Так говорил почти полстолетия тому назад русский писатель, своим проницательным умом уже тогда ясно видевший то, что видит теперь уже всякий самый мало размышляющий человек нашего времени: невозможность продолжения жизни на
прежних основах и необходимость установления каких-то новых
форм жизни.
Утративши
прежние наглые
формы, оно вместе с тем утратило и права на наше внимание.
И
прежняя жизнь его была бредом, и теперь она продолжала быть бредом, с тою лишь разницею, что
прежний бред имел сначала либеральный, потом консервативный характер, а теперь он принял
форму бреда борьбы.
Но вымирали поколения, изменялись
формы, в какие отливалась народная жизнь, а голутвенные людишки продолжают существовать по-прежнему и по-прежнему неизвестно творят русскую историю, как микроскопические ракушки и полипы образуют громадные рифы, мели, острова и целые скалы.
В
прежнем монастыре соблазн женский мало мучал Сергия, здесь же соблазн этот поднялся с страшной силой и дошел до того, что получил даже определенную
форму.
По-прежнему Петр Ильич представлял центр дома и его жизни, и слова: «его превосходительство желает», «его превосходительство будет сердиться» — не сходили с языка; но если бы вместо него подставить куклу, одеть ее в губернаторский мундир и заставить говорить несколько слов, никто бы не заметил подмены: такою пустотою
формы, потерявшей содержание, веяло от губернатора.
С течением времени исчезла мало-помалу
прежняя грубость, самовольство выражалось уже в других, менее оскорбительных
формах; но вовсе не выражаться оно не могло.
Куртку из козьего пуха фон Зайниц заменил коротким драповым пальто на вате. Его сапоги потеряли свой блеск и покрылись грязью…На бледном лице его появился румянец от свежего, влажного ветра. Отношения его и Терезы не вылились еще в определенную
форму. Беседы еще не окончились…Тереза чувствовала, что еще «не досказала», и ездила в лес по-прежнему.
— Я уж несколько лет замечаю это на самой себе. Что такое делается? Во мне все словно сохнет, как сохнет ветка дерева. Ее
форма, весь наружный вид — все как будто остается
прежним, но в ней нет гибкости, нет жизни, она мертва до самой сердцевины. Вот так и со мною. Как будто ничего не изменилось. Взгляды, цели, стремления — все
прежнее, но от них все больше отлетает дух…
Но
прежний режим уже значительно поослаб, да в огромном городе и немыслим был надзор, который и в Казани-то ограничивался почти что только контролем по части соблюдения
формы и хождения в церковь.
Но аллегория по самому роду своему, как искусство низшего рода, не могла заменить
прежних религиозных драм; новая же
форма драматического искусства, соответствующая пониманию христианства как учения о жизни, еще не была найдена.
Прежние эпохи знали лишь вопрос об оправдании наук и искусств или создании новых
форм общественности, но не знали религиозного вопроса о творчестве, о раскрытии творческой тайны о человеке в новую мировую эпоху.
И года, дети, напор и потравы жизни не настолько ее придавили, чтобы голова перестала возбуждаться на
прежние темы, именно голова, а не сердце; так он рассуждал уже давно, хотя вслух и в особенности в резкой
форме еще никогда не говорил ей и с глазу на глаз.
Но
прежняя жизнь канула. Студенческая братия водится, но Заплатин никого не знает. Все больше юнцы, из вновь поступивших, в
форме с иголочки.
— Поэтому-то я и должна получить от вас твердый и уверенный ответ на мой вопрос. Я поставлю его в несколько иной
форме, я предложу вам, князь, вместо одного вопроса два: первый — любите ли вы меня по-прежнему?
Это раздвоение и поляризация человеческой природы, это трагическое движение, идущее в самую духовную глубину, в самые последние пласты, не связано ли у Достоевского с тем, что он призван был в конце новой истории, у порога какой-то новой мировой эпохи раскрыть в человеке борьбу начал Богочеловеческих и человекобожеских, Христовых и антихристовых, неведомую
прежним эпохам, в которых зло являлось в более элементарной и простой
форме?
Суд продолжался несколько дней. Не все
формы были соблюдены. Но Волынского и друзей его велено осудить, и кто смел отступить от этого повеления?.. К
прежним обвинительным пунктам присоединили и пролитие крови во дворце. Один из судей (Ушаков), подписывая смертный приговор, заливался слезами.
От сердца Александра Иваныча отлегло; он улыбнулся
прежней своей детской, прекрасной улыбкой и стал помогать дочери укладывать деньги. Сосчитав деньги, которых действительно оказалось близ ста рублей, она сыскала клочок бумаги, взяла перо и стала писать и произносить вслух написанное, припоминая себе
форму заемного письма, которое видела в Петербурге у матери своей подруги...
Она, казалось, по-прежнему ровно и спокойно относилась к нему, хотя он хорошо понимал, что если она ранее могла только догадываться и подозревать, то теперь эти догадки и подозрения облеклись в
форму несомненного факта.
Мои громкие стоны услыхала Фимочка и в испуге прибежала, потом, узнав, в чем дело, дала мне эфирно-валерьяновых и вообще подействовала на меня успокаивающе одним видом своим живого человека. Но как только ушла, опять началось то же, хотя и не в таких страшных
формах: меня не душили, но соединиться руки по-прежнему не могли, и я по этому поводу что-то горячо ораторствовал в нашей конторе, сам размахивал длиннейшими руками; и только к самому утру на полчаса забылся без сновидений.